Технический прогресс - биологический регресс

Вторжение техники в биосферу произошло с неотвратимостью стихийного природного процесса. По геологическим масштабам времени процесс шел со скоростью взрыва.

Экспансии техники предшествовало широкое распространение домашних (техногенных) животных: лошадей, коз, овец, свиней, собак, крупного рогатого скота. К началу прошлого века биомасса техногенных животных превысила биомассу травоядных диких млекопитающих и человечества. Количество рабочего скота резко пошло на убыль вследствие увеличения производства тракторов, автомобилей. Подобный процесс характерен для всех индустриально развитых стран.

При быстром росте населения увеличивается численность мясного и молочного скота. Техногенные животные низведены до положения автоматов, производящих биопродукцию. Механизирована вся их жизнь (питание, режим дня, смерть). Это позволило до минимума сократить численность людей, занятых в сельском хозяйстве.

Жизнь человека тоже в огромной степени механизирована. Создана даже индустрия развлечений и отработаны способы вовлечения в нее людей... Техника всегда развивалась, совершенствовалась одновременно с человеком. Отсюда тезис Ф. Энгельса: труд создал человека (хотя не менее верно, что труд — создание человека). Труд есть орудийная деятельность, техническая. Следовательно, справедлив двуединый тезис: человек создал технику; техника создает человека.

Представляя технику в виде особо организованной в процессе труда материи (техновещества), мы упрощаем сущность этого феномена. Но сейчас наша задача уяснить геологическую роль техники, поскольку структура и эволюция техносферы в значительной степени определяются техническим прогрессом. Как ни велика роль науки, взаимодействие биосферы и человека происходит посредством техники.

На первый взгляд, техника служит человеку, превращает его в великана, свидетельствует о его поистине космическом могуществе. Это обстоятельство было подмечено учеными давно. В 1917 году профессор Сорбонны (Франция) Виктор Анри в журнале «Природа» опубликовал статью, которая, пожалуй, произвела большое впечатление на Вернадского, наведя на мысль о ноосфере. Анри писал:

«С мировой точки зрения жизнь есть не что иное, как постоянное задержание и накопление химической и лучистой энергий, замедляющее превращение полезной энергии в теплоту и препятствующее рассеиванию последней в мировом пространстве.

Присутствие живых организмов на Земле удлиняет продолжительность мира, так как, если бы не было живых организмов, деградация энергии происходила бы быстрее, Земля скорее бы охлаждалась и мир скорее бы приближался к состоянию окончательного равновесия...

Эти соображения, которые легко еще развить дальше, приводят непосредственно к философской точке зрения универсального оптимизма, что существующий мир — лучший из всех возможных; цель нашей жизни должна состоять в том, чтобы постоянной сознательной работой создавать везде и во всем такие условия жизни, которые соответствовали бы максимальной утилизации энергии.

Ведь развитие техники сводится главным образом к использованию новых форм энергии и к повышению коэффициента утилизации; расширению и усовершенствованию в обработке земли, в удобрении, в последовательности засевов и т.д. Все это позволяет повышать ту долю солнечной энергии, которая задерживается землей в полезной форме...

Мы глубоко убеждены в том, что прогресс... сводится к постоянному увеличению счастья на Земле и что быстрота этого увеличения стоит в прямой зависимости от энергии нашей всесторонней работы».

Замечательные слова, благородные чувства, прекрасные мысли. Разум человека призван продолжить и поднять на более высокий уровень космическую функцию живых организмов. Разве не так?

В идеале — так. Но как и с какой целью использует свой разум человек? Если бы он стремился улучшать биосферу, увеличивать разнообразие видов растений и животных, накапливать солнечную энергию и создавать наиболее благоприятные условия для расцвета жизни, более полного раскрытия творческого потенциала личности, счастья наибольшего числа людей...

Увы, все происходит наоборот. Это неопровержимо доказывают подсчеты, количественные показатели.

Почему так происходит?

Человек действует не как обычный живой организм. У него постоянно растут материальные потребности. Чтобы их удовлетворять, он создает все более сложную, более мощную и энергоемкую технику. Она требует огромного количества разных полезных ископаемых, в том числе горючих.

Владимир Иванович, несмотря на страшные бедствия сначала Первой мировой войны, затем российской междоусобицы, сохранил изрядный запас оптимизма. Он и его ученик Ферсман пришли к выводу о грандиозных геохимических преобразованиях на планете, вызванных человеком. Казалось, что природа в его лице обрела новые возможности для прогресса.

Вера в неизбежный прогресс общества, человеческой личности, науки помешала нашему великому ученому и мыслителю трезво оценить реальность. На исходе Второй мировой войны, в конце 1944 года, он так завершил свою статью «Несколько слов о ноосфере»:

«Ноосфера — последнее из многих состояний эволюции биосферы в геологической истории — состояние наших дней. Ход этого процесса только начинает нами выясняться из изучения ее геологического прошлого в некоторых аспектах.

Приведу несколько примеров. Пятьсот миллионов лет тому назад, в кембрийской геологической эре, впервые в биосфере появились богатые кальцием скелетные образования животных, а растений — больше двух миллиардов лет тому назад. Это — кальциевая функция живого вещества, ныне мощно развитая, — была одна из важнейших эволюционных стадий геологического изменения биосферы.

Не менее важное изменение биосферы произошло 70—110 миллионов лет тому назад, во время меловой системы, и особенно третичной. В эту эпоху впервые создались в биосфере наши зеленые леса, всем нам родные и близкие. Это другая большая эволюционная стадия, аналогичная ноосфере. Вероятно, в этих лесах эволюционным путем появился человек около 15—20 млн лет тому назад.

Сейчас мы переживаем новое геологическое эволюционное изменение биосферы. Мы входим в ноосферу.

Мы вступаем в нее — в новый стихийный геологический процесс — в грозное время, в эпоху разрушительной мировой войны.

Но важен для нас факт, что идеалы нашей демократии идут в унисон со стихийным геологическим процессом, с законами природы, отвечают ноосфере.

Можно смотреть поэтому на наше будущее уверенно. Оно в наших руках. Мы его не выпустим».

Запомним два последних абзаца и обратим внимание на его упорное нежелание замечать происходящую человеческую трагедию, в которой технике предопределена роль средств массового убийства. Можно ли называть это вступлением человечества в ноосферу? Разум используется для разрушения того, что создано трудом и умением людей, для уничтожения всего живого. Таков переход в «лучший мир»?

Вернадский, не изучавший творчество Карла Маркса, в отношении к технике был, в сущности, согласен с ним: техника — «природный материал, превращенный в органы власти человеческой воли над природой или в органы исполнения этой воли в природе. Все это — созданные человеческой рукой органы человеческого мозга; овеществленная сила знаний» (выделено К. Марксом).

Да, овеществленная сила знаний позволяет нам активно проявлять свою волю в природе. Однако необходимо иметь в виду два принципиально важных обстоятельства.

Во-первых, цель человечества (пусть даже не осознанная, четко не сформулированная) не расцвет земной природы, а удовлетворение своих постоянно растущих материальных потребностей. Во-вторых, из средства техника превратилась в геологическую силу, требующую для себя огромного количества энергии, разнообразных материалов, заводов и фабрик, шахт и карьеров, территорий. Техногенные отходы загрязняют биосферу.

Пока мыслители-гуманисты мечтали о прекрасной ноосфере, на планете уничтожались леса, менялся режим рек, скудели растительность и животный мир, деградировали почвы, менялись ландшафты...

Мыслители жили в городах, в «окультуренной среде» — более или менее комфортной. Война представлялась им подобием тяжелой, но недолгой болезни, после которой организм быстро набирает силу и переходит на более высокий интеллектуальный, моральный, физический уровень.