Византийское образование VII–XII веков
В VII–XII веках, в период господства христианства, в школах продолжали изучать грамматику, риторику, философию, то есть те предметы, которые проходили здесь и в предыдущий период. Именно изучение этих дисциплин считали необходимым для воспитания образованного члена общества.
К человеку, овладевшему сокровищами наук, по-прежнему относились с глубоким уважением, и он пользовался у современников огромным авторитетом. Источники полны восторженных отзывов о людях, получивших образование. Даже авторы агиографических памятников непременно отмечают образованность своих героев, считая ее одним из достоинств. В житии Феодора Студита говорится о значимости светской науки и полезности ее изучения.
Настаивает на изучении светских дисциплин и биограф патриархов Тарасия и Никифора диакон Игнатий. Он старается убедить своих собратьев-монахов, что овладение науками помогает лучшему пониманию богословских трудов. Правда, он сразу же оговаривается, что «внешнюю», светскую мудрость нельзя сравнивать со священной наукой, так как последняя является госпожой, а первая – ее служанкой.
Подлинный гимн наукам содержится в трактате Михаила Пселла «О дружбе», адресованном племянникам патриарха Михаила Кирулария. «Науки, – пишет он, – смывают грязь с душ и делают их природу чистой и воздушной. Если кто начинает одинаково мыслить о вещах значительных, то скоро и в малом уничтожается различие их мнений. Вместе избрав науку, сделайте ее нерушимым залогом единомыслия».
Осведомленность в светских и христианских науках Анна Комнина считает непременным условием для императоров, полководцев, придворных и государственных деятелей, которым требуются обширные познания в разных областях, главным образом в военном деле и юриспруденции. Особенно большое значение, полагает она, имеет образование для монархов, которые должны разумно управлять государством, что возможно лишь с помощью знаний. Эта мысль неоднократно высказывается в сочинениях, появившихся в рассматриваемый период.
Византийские тексты полны порицаний невеждам, которые не могли правильно выразить свою мысль и говорили по-деревенски; а среди грамотных и женщины, получившие образование, пользовались большим почетом.
Михаил Пселл порицает тех, «кто не изучил египетскую, халдейскую и иудейскую мудрость, кто не познал эллинские науки и не использовал всего, что есть в них полезного».
Порицают византийские писатели и неграмотных императоров, которые в силу этого не могли поступать в соответствии с ромейскими законами и обычаями. Их правление они рисуют черными красками. Константин VII Багрянородный характеризует как деспотичное и самовластное царствование Романа I (920–944), который «был простым и неграмотным человеком… и не повиновался запретам церкви и не следовал заповедям и повелениям великого Константина».
Подготовка и издание законодательных сборников VIII века свидетельствуют о наличии образованных юристов, которые смогли отобрать и обработать законодательный материал предшествующего времени, внести в него изменения, соответствующие нуждам и требованиям эпохи. Императоры не только поощряли юристов, помогали и вдохновляли их, но и активно включались в эту работу. Известно, что Лев III (717–741) сам исправлял законы.
Весьма заметным стало оживление научных исследований при императорах аморийской династии (820–867). Стараясь не отстать от багдадских халифов, они оказывали покровительство науке и просвещению, поддерживали морально и материально ученых. Император Феофил (829–842), заботился о распространении грамотности, покровительствовал выдающемуся византийскому ученому Льву Математику, назначив его профессором с выплатой из казны вознаграждения за работу.
Основатель македонской династии Василий I (867–886), будучи сам малограмотным, сделал Фотия, одного из образованнейших людей эпохи, воспитателем своих сыновей. Один из них, Лев VI (886–912), «наибольший философ из императоров», в историографии известен как ученый и писатель. Его перу принадлежит большое число светских и богословских сочинений; за свою многостороннюю эрудицию он получил прозвище Мудрого.
А в школах готовили образованные кадры для империи.
Покровительственное отношение монархов к образованию объяснялось не столько их любовью к знанию, сколько чисто практическими соображениями. Византийская империя была централизованным государством. Во главе его стояло правительство, которое, по образному выражению, было «правительством писцов». Оно осуществляло правосудие, распоряжалось финансами, занималось дипломатией и многими другими видами деятельности. Огромный бюрократический аппарат нуждался в хорошо обученных чиновниках, которые должны были уметь безукоризненно записывать то, что им диктовали начальники, без ошибок переписывать бумаги, составлять доклады, речи, послания, предписания, постановления, законы, инструкции, тексты договоров и прочее. Документы полагалось излагать изысканно-литературным стилем, то есть от чиновников требовали не только профессиональных знаний, но и общей культуры.
Все эти навыки и знания приобретались лишь образованием. Правда, оно не было специальным и не готовило чиновников к выполнению их функций; общее образование мог приобрести в школе каждый желающий. Однако от него во многом зависело не только получение места в канцелярии, но и сама карьера чиновников.
Византийская школа
Образование не только позволяло подняться вверх по служебной лестнице и занять более почетное положение в обществе, но и гарантировало более сносные условия существования. Даже дети простых и бедных жителей империи, получив образование, могли улучшить свой социальный статус: стать духовными лицами, военачальниками, чиновниками, нотариями, писцами, библиотекарями, учителями и т. п. В одной из поэм отец, наставляя сына, призывает его прилежно учиться, чтобы по окончании школы достичь более завидной участи, и приводит в качестве примера человека, который в годы учебы был очень беден, а начав работать учителем, приобрел довольно значительное состояние.
Чтобы получить образование, способное изменить их судьбу, люди были готовы на большие жертвы. Есть сообщение, что один юноша, чтобы платить за свое обучение, вынужден был работать истопником в бане. Родители не жалели средств, нередко они распродавали свое имущество, лишь бы иметь возможность внести плату за обучение своих сыновей.
В школы, которые существовали как в городах, так и в сельских поселениях, могли ходить не только сыновья привилегированных жителей империи. Известно, что Алексей I Комнин организовал грамматическую школу для детей воинов, павших на полях сражений, а также школу для детей, потерявших родителей, и сыновей неимущих. Среди них, по словам Анны Комниной, было немало иноземцев: «латинян» и «скифов». Педагоги и ученики находились на полном государственном содержании. Порой даже рабов учили грамоте. Среди домашних рабов богатых византийцев имелись рабы – писцы, врачи, воспитатели детей.
Курс обучения, позволяющий, по мнению византийцев, получить всестороннее и законченное образование, следовал плану, принятому в школах ранней Византии. Он слагался по-прежнему из дисциплин тривиума и квадривиума. В состав первого входили грамматика, риторика, диалектика, в состав последнего были включены арифметика, геометрия, музыка, или гармония, астрономия, а также физика. Изучение предметов квадривиума, как и раньше, было уделом единиц, и лишь немногие из византийцев овладевали ими.
Как и в ранней Византии, в рассматриваемый период курс обучения состоял из трех этапов: подготовительного, среднего, и высшего. В VII–XII веках, как и раньше, дети посещали школы грамматиста, где они учились чтению и письму, затем школы грамматика, а заканчивали свое образование в школах ритора и философа.
Методы преподавания в начальной школе оставались прежними. В обучении соблюдался принцип постепенного усвоения материала, оно шло от более простого к более сложному. Кроме чтения, письма и счета, школьников учили петь, а также сообщали самые общие сведения по светской и библейской истории.
А вот содержание курса второй ступени претерпело существенные изменения. Если в ранней Византии в основе преподавания лежали произведения эллинских писателей и лишь со временем учителя стали обращаться к христианским текстам, то теперь на первый план выдвигаются книги Священного Писания, и прежде всего Псалтырь, из которой заучивали наизусть псалмы, а также подборки из агиографических памятников и трудов отцов церкви.
Таким образом, в это время в византийских школах самой популярной и широко распространенной учебной книгой стала Псалтырь. Знание ее считалось обязательным и необходимым для всех.
В отличие от элементарных школ, которые были широко распространены в Византии, учебные заведения повышенного типа – школы грамматика, ритора и философа – были сосредоточены в основном в Константинополе, который продолжал оставаться центром самого разнообразного обучения, науки и культуры. Именно здесь готовились кадры гражданской и церковной администрации, государственного центрального и провинциального аппарата. Именно сюда, покидая родные места, устремлялись молодые люди, жаждущие получить образование и сделать карьеру.
Начиная с IX века в Константинополе появляется все большее число специализированных школ, часто с весьма высоким уровнем преподавания. Можно предположить, что было немало частных школ. Крупнейший ученый своего времени Лев Математик после возвращения в Константинополь в 20-30-х годах IX века с острова Андрос, где он изучал риторику и точные науки, занялся частным преподаванием школьных дисциплин, уделяя преимущественное внимание математике, и прежде всего геометрии Евклида.
Впоследствии императором Феофилом он был назначен профессором с выплатой жалованья в школу при церкви 40 мучеников севастийских, и это школьное учреждение было связано только с личностью Льва Математика, и есть сообщения, что после возведения его в сан архиепископа Фессалоники оно прекратило свое существование. Однако сведения об этой школе неожиданно вновь появляются в источниках XI века. Иоанн Мавропод в одной из своих эпиграмм говорит об участии ее питомцев в состязаниях по схедографии с воспитанниками других школ. Об этих соревнованиях идет речь также в небольших анонимных стихотворениях, помещенных в ватиканском кодексе XIV века.
Нельзя быть полностью уверенным, что это было то же учреждение, в котором преподавал Лев Математик, хотя возможно, что школа при церкви 40 севастийских мучеников продолжала работать в течение трех столетий, а может быть и дальше. Или перед нами очередная хронологическая ошибка традиционной истории.
После восстановления иконопочитания в 843 году и низложения Льва Математика с кафедры фессалоникийского архиепископа он вновь вернулся к частному преподаванию.
От эпохи Льва Математика имеются сведения еще об одном учебном заведении, расположенном при церкви св. Апостолов. Считается, что именно в нем преподавал просветитель славян Константин (Кирилл) после своего возвращения из миссии к хазарам. Эта школа также функционировала в течение длительного времени, а при патриархе Иоанне Х Каматире (1198–1206) приобрела громкую славу. Школа была разделена на два отделения: одно для изучающих предметы тривиума, другое – для тех, кто занимался арифметикой, геометрией, музыкой, физикой и медициной. Особенностью этого учреждения являлось то, что студенты обучали самих себя, обсуждая каждый вопрос школьного курса, а главным арбитром для них был патриарх Иоанн Х Каматир. Богословие здесь не преподавали. Это было учебное заведение, в котором главное внимание было обращено на занятия свободными искусствами.
Известно, что во 2-й половине IX века в Константинополе правительством было создано высшее государственное училище, по сути университет. Тем самым как будто был повторен указ Феодосия II от 425 года, когда тоже было создано подобное заведение. По синусоиде Жабинского V и IX века находятся на одной линии.
Кесарь Варда, дядя малолетнего императора Михаила III (842–867) основал школу математических наук в Магнаврах (точная дата открытия школы остается не установленной), а руководителем назначил Льва Математика. Школа находилась во дворце, и в ней обучали четырем предметам: философии, грамматике, геометрии и астрономии. Сам Лев вел занятия по философии, включая все дисциплины этой науки. Его ученик Феодор преподавал геометрию, Феодегий – астрономию, Комитас – грамматику. Традиция не сохранила никаких сведений о первых двух. О последнем, грамматике Комитасе, известно, что он был автором ряда эпиграмм, комментатором и издателем Гомера. Магнаврское учебное заведение имело светскую направленность, ни один из византийских историков не называет среди предметов, преподаваемых в нем, богословие.
Часто сами императоры не чурались учености. Так, Константин VII Багрянородный (Х век), отстраненный Романом I от управления государством, всецело посвятил себя изучению самых разнообразных наук. Он не только сам стремился приобрести разносторонние знания, но и заботился о распространении их, стараясь приобщить к ним как можно больше людей. По его распоряжению и при его непосредственном участии были составлены труды энциклопедического характера по различным отраслям знаний.
Его преемники, напротив, уделяли мало внимания делу просвещения, и в сочинениях писателей-современников эта эпоха представлена как царство невежества. «Все изгнано, – пишет поэт Иоанн Геометр, – отвага, разум, знанье, – невежество царит у нас и пьянство».
Анна Комнина также отмечает пренебрежение науками, которое наблюдалось у большинства людей в период, охватывающий время правления Василия II и его преемников до Константина IX Мономаха (1042–1055), однако она не говорит о полном исчезновении знаний. Все это свидетельствует скорее о некотором снижении уровня образованности во второй половине Х – первой половине XI века, но ни в коем случае не об упадке научных занятий в империи в указанный период.
При Константине IX Мономахе наступает новое оживление научной деятельности. Этот василевс по характеристике Михаила Пселла, хотя и «не слишком преуспел в науках и не обладал даром красноречия», тем не менее весьма благожелательно относился к ученым, оказывал им покровительство. В своем дворце он собрал образованнейших людей эпохи. При их содействии в Константинополе было открыто высшее учебное заведение с двумя отделениями: права и философии. Сам Константин IX посещал занятия, слушал и записывал лекции его профессоров.
Благоприятным было положение ученых и при Исааке I Комнине (1057–1059). Он был малообразованным, не обладал достаточными познаниями ни в грамматике, ни в юриспруденции, однако к ученым относился благосклонно и охотно принимал их при своем дворе.
А вот Михаил VII (1071–1078) почти не занимался государственными делами, проводя время в научных беседах. Он сочинял стихи и писал истории. При его дворе можно было встретить и философов, и риторов, и астрологов, и математиков, и физиков, и оптиков, и музыкантов.
В середине XI века Константином IX Мономахом была создана в столице высшая школа с двумя отделениями (права и философии). Руководителем философии был назначен блестящий знаток и преподаватель этой науки Михаил Пселл, который был уже известным в столице профессором риторики и философии. Однако между «юристами» и «философами» развернулась борьба. Первые хотели, чтобы была учреждена школа права во главе с Иоанном Ксифилином, вторые настаивали на открытии школы философии во главе с Михаилом Пселлом. Император пошел навстречу пожеланиям обеих враждующих сторон и решил создать два разных учебных учреждения: школу права и школу философии.
Слава о преподавании Михаила Пселла распространилась далеко, и среди его учеников можно было встретить жителей не только Византии, но и западных стран, а также Багдада, Египта и других арабских областей. Занятия по философии он начинал с изучения «Логики» Аристотеля, а затем переходил к объяснению его «Метафизики», а завершал свой курс преподавания толкованием трудов Платона, которого считал величайшим в мире мыслителем и даже ставил на один уровень с самим Григорием Богословом.
Учеником Михаила Пселла был Иоанн Итал, происходивший из Южной Италии. В царствование Константина IX Мономаха около 1050 года он прибыл в Константинополь, где стал заниматься науками и в том числе философией. Особое внимание Иоанн Итал обращал на познание диалектики. Завершив курс обучения, он стал сам преподавать, а после удаления от дел Михаила Пселла Михаил VII назначил его главой всей философии. Основным направлением профессорской деятельности Иоанна Итала было изучение со студентами сочинений Платона, Порфирия, Ямвлиха, Прокла, и в особенности трудов Аристотеля. Он стал настолько опытен в диалектике, что никто не мог победить его в диспутах.
Византийский ученик со стилусом
Как преподаватель философии, Иоанн Итал пользовался необыкновенным успехом. Молодежь стекалась на его занятия со всей империи. Его учеником был Евстратий Никейский, известный ученый, составивший трактат по космографии и географии.
В 60-х годах XII века Мануил I Комнин (1143–1180) назначил главой философов Михаила Анхиала, позднее ставшего патриархом (1170–1178). Современники смотрели на учебное заведение, в котором трудился Михаил Анхиал, как на школу мудрости, которая вновь была основана Мануилом, оказывавшим ей материальную поддержку. Преемником Михаила Анхиала на посту главы философов был снова церковный деятель, а именно Феодор Ириник, занявший в 1214 году патриарший престол.
Наряду с этими светскими учреждениями были и другие. С конца XI века действовала учрежденная при патриархии Алексеем I Комнином духовная школа (Патриаршая Академия). Программа обучения была сосредоточена на библейской экзегезе, то есть на толковании псалмов, посланий апостола Павла и Евангелий. Наряду с этим его слушатели получали риторическую подготовку. Обучали здесь и другим светским наукам.
В стенах Патриаршей Академии преподавали самые видные деятели византийской культуры конца XI–XII века, авторы многих дошедших до нас литературных и педагогических произведений. Наиболее выдающимися среди них были Евстафий Солунский, Никифор Василак, составивший учебное пособие по истории, мифологии, риторике и богословию; Михаил Италик вел занятия по предметам квадривиума (арифметике, геометрии, музыке, астрономии), а также механике, оптике, медицине и философии.
Церковь постепенно ставила под свой контроль деятельность школьных учреждений. Однако, как видим, преподавание светских знаний продолжало оставаться характерной чертой византийской системы просвещения. Даже в училищах, существовавших при церквах, преподавали светские дисциплины, без знания которых в Византии не могли представить образованного человека.
Среди византийского монашества также встречались весьма образованные люди. Главная цель обучения монахов – подготовка из них каллиграфов, певчих, составителей церковных песнопений и чтецов. Чтобы привить им навыки чтения и письма, их обучали грамматике. Некоторые из них отличались незаурядной образованностью. Таким был Феодор Студит, который прошел полный курс светского обучения, усвоив грамматику, поэтику, риторику и философию. Николай Студит, знаменитый каллиграф, великолепными манускриптами которого восхищаются даже и в наши дни, также изучал светские науки, и прежде всего грамматику.
Многие монахи были авторами трудов по богословию, поучений, жизнеописаний знаменитых духовных лиц. Один из самых прославленных из них – Симеон Новый Богослов, родоначальник византийского мистицизма, перу которого принадлежит ряд сочинений по данному вопросу. Игнатий, диакон церкви св. Софии, составил жития патриархов Тарасия и Никифора. Стефан, диакон той же церкви, написал житие Стефана Нового, монах Никита – житие Филарета Милостивого.
Захватившие в 1204 году Константинополь участники 4-го Крестового похода с презрением смотрели на византийцев, считая их грамотеями, а не воинами, насмехаясь и потешаясь над их привычкой носить с собой тростниковые перья, чернильницы и книги, – об этом тоже сохранились сведения.
Однако, несмотря на возможность посещения школ выходцами из всех социальных слоев, грамотность тем не менее не была всеобщей. В стране оставалось много неграмотных, по оценкам византинистов, почти 9/10 населения империи. Монастырские уставы нередко упоминают неграмотных монахов. Учитывая, что в стране не все были образованными, императоры при отсутствии грамотных разрешали брать в качестве свидетелей (особенно при составлении завещаний) людей, не умеющих ни читать, ни писать. Для удостоверения подлинности документов они ставили кресты вместо подписи.
